Относительно древнеславянской письменности, пожалуй, мы имеем наибольшее количество всякого рода фальсификаций и мистификаций. Несмотря на то, что в настоящее время издаётся огромное число книг, посвящённых раннеславянским рунам, все они написаны или дилетантами, или лжецами, или выдумщиками. Стремление возродить язычество в России создаёт его адептам самое широкое поле для всевозможных подлогов и новоделов – таких как “Славяно-арийские Веды” или “Вълесъ книга”, якобы написанных жрецами с помощью древнеславянского алфавита. Многочисленные шарлатаны, выдающие себя за “волхвов”, находят здесь благодатную почву, чтобы лепить свои “древние артефакты”, выдавая их за когда-то потерянные, но вновь обретённые “ведические знания” славян. На этой почве и предпринимаются попытки воссоздать утраченную славянскую “руницу”, придумать то, чего не было. Если таковая “руница” часто создаётся из ничего, то в иных случаях присваиваются и анализируются чужие руны, выдающиеся за славянские. По-славянски пытаются читать этрусские, венетские, пеласгийские, критские и даже шумерские тексты и надписи, при этом получая на выходе какую-то бессмыслицу. К серьёзной науке всё это, разумеется, отношения не имеет, поэтому адекватными учеными-лингвистами не признаётся. Л. Нидерле в этой связи однозначен, и его взгляд не устарел:

“Всё, что до сих пор приводилось в пользу глубокой древности славянской письменности, в частности, все теории о существовании славянских рун, подобных рунам германским, является предположениями, не подтверждёнными источниками, а иногда и просто pia fraus[1]… До сих пор не был найден ни один достоверный памятник со славянскими рунами. Всё, что приводилось отдельными исследователями, оказалось либо фальшивкой, либо неславянскими текстами, либо какими-то непонятными значками, а не рунами”.

“Вообще неправдоподобно, чтобы славянский народ до принятия христианства знал подлинную письменность и пользовался ею”[2].

Но только одна проблема не даёт покоя исследователям “древнеславянских рун”: кроме очевидных подлогов, поставленных на поток начиная с XIX в., никакой раннеславянской письменности пока что еще никто не нашел. И где дохристианские славянские Геродоты, Гиппократы, Архимеды, Цицероны, Плутархи, Тациты, Вергилии, Платоны? Где древнеславянские историки, философы, географы, ученые? Нет ни единого, к сожалению. На этой почве и возникают разные мифы о каких-то тайных письменах, которые якобы носил Ломоносов всегда при себе в кожаном футляре, впоследствии, с его кончиной, утраченных или украденных[3]. И прочая, и прочая, и прочая галиматья. Нас всё время, при полном отсутствии данных, пичкают рассуждениями о многотысячелетнем дохристианском прошлом славянства. Если это так, где же следы их развитой великой цивилизации и в чем конкретно, кроме демагогии лжеисториков, они выражены? От хеттов, греков, римлян, индоиранцев, шумеров, египтян, китайцев остались зримые материальные следы их некогда высокой культуры, сохранилась и их письменность. А вот славяне о своей собственной ранней истории и этногенезе вынуждены судить по записям античных и средневековых греко-римских историков, путешественников и географов. Равно и о сравнительно позднем периоде включения славянства в исторические процессы романо-германского мира мы черпаем данные исключительно по западноевропейским и византийским хроникам. Сведения о дохристианском прошлом восточных славян, которые собрал Нестор, представляются жалкими крупицами по сравнению с произведениями античных историков и даже западноевропейских авторов раннего Средневековья. Ситуация с западными славянами еще более критичная. Толком никто не знает, как славяне вообще появились в Центральной Европе и на Балтике, а о южных сообщают, опять же, труды греческих хронографов. И вот на фоне этой унылой картины сочиняются разные небылицы и провозглашается теория существования развитой славянской письменности, даже целой цивилизации, империи, которая якобы раскинулась до Калифорнии.

Далматинский историк XVI в. Мавро Орбини (Орбинич), который составил первую систематическую, но легендарную историю славян, писал:

“Славяне мало почитали книжную науку и ученых людей. Не предуспевало им время внимати учению и наукам, они бо быша природою варвары”[4].

К этому невозможно ничего добавить. Сказано точно, и сказано историком, который относился к славянам в высшей степени пристрастно. Жертвуя научно-историческим методом и объявляя славянами те народы, которые ими не являлись, он нередко приписывал им то, чего не могло быть. И, тем не менее, относительно письменности Орбини не даст никому соврать, поскольку он прекрасно понимал, что у славян, которых он охарактеризовал как “природою варваров”, она полностью отсутствовала. Более того, даже после того, как просвещённые миссионеры, прибывшие из Византийской империи, обучили славян азбуке и письму, последние еще более двух столетий не смогли создать никакой собственной литературной традиции, ограничиваясь только переводными текстами или, в лучшем случае, пытаясь имитировать агиографический жанр. Спрашивается, если славяне уже со втор. пол. IX столетия н. э. овладели наукой письма, то почему же сами-то они ничего не писали? В самом деле, если у славян не было никакой истории, не имелось развитой мифологии (об этом мы поговорим в разделе о религии) и не существовало институтов, которые могли бы сохранять славянские традиции и предания в течение веков, то выглядит вполне естественным отсутствие оригинальной славянской литературы в первые столетия письменного периода[5]. Писать им было банально не о чем. И даже то, что составлено позже, не представляет ясной и подробной картины о прошлом славянства. А это значит не имелось даже устных преданий.

Несмотря на то, что адепты долбославия с завидным упорством продвигают тезис об утрате образцов древнеславянской письменности, якобы уничтоженных какими-то “врагами”, я не могу с этим согласиться. Да если бы даже это было и так, то это означало бы для славян-язычников расписаться очередной раз в своём бесконечном упадничестве: всё утратили, всё растеряли, всё истреблено “супостатами”… Короче, опять одни руины. Снова поиск внешних причин своих бед. Славянам вечно мешают то римляне, то “немцы”, то христиане, то евреи, то “рептилоиды”, то еще кто-то. А может быть все причины разрухи следует поискать всё-таки в головах самих славян? Да, славяне в этом смысле действительно народ уникальный, но только со знаком минус.

Мы располагаем еще одним подлинным достоверным свидетельством об отсутствии у славян письменности в дохристианский период. Это “Сказание о письменах” болгарского Черноризца Храбра[6], в котором говорится:

Прѣжде ѹбѡ словѣне не имехѫ книгъ, нѫ чрътами и рѣзами чьтѣхѫ и гатаахѫ, погани сѫще. Раньше славяне книг не имели, но чертами и резами читали (=писали) и гадали, будучи язычниками.

Уже из сей формулировки видно, что “черты и резы” – не алфавитное письмо. “Резы” представляли собой счётные зарубки на палках-бирках (рабушах), дожившие в неграмотной русской деревне до XIX века, а “черты” для гаданий – символические значки, при помощи которых гадали об урожае или судьбе. Именно от этих зарубок произошло слово рубль (ср. др.-инд. rū́руаm, перс. rupie). Этот способ письма напоминает кельтский огамический, но огамическое письмо алфавитное, представляющее собой полноценную письменность (возникло оно у кельтов, впрочем, не ранее IV в. н. э.). В общем-то, это и всё, что можно сказать об этих чертах и резах.

*     *     *

Определённую проблему представляет вопрос, какая письменность у славян появилась раньше – глаголическая или кириллическая, и какую именно ввели в Моравии Солунские братья. Не вдаваясь в подробности полемики (у учёных на сегодняшний день нет единого мнения на сей счёт), можно остановиться на версии, согласно которой Константину Философу после 864 г. пришлось столкнуться в Моравии с уже существовавшей там глаголической азбукой, созданной незадолго до того кельтскими миссионерами. Учитывая глаголический строй, кирилло-мефодиевское братство разработало собственный “улучшенный” вариант алфавитного звукоряда и стало внедрять его параллельно с уже существовавшей традицией, вытеснив её далеко не сразу[7]. Заблуждением является лишь широко распространённое мнение, начиная с Черноризца Храбра, будто Кирилл и Мефодий создали “кириллицу” на основе греческого алфавита (“по чинѹ гръчьскыхь письменъ”). Собор римско-католических епископов Далмации и Хорватии 1059 г. называл азбуку Мефодия “готскими письменами”, что к глаголическим буквам тоже вряд ли приложимо. Но такой взгляд хотя бы отчасти согласуется с известием о знакомстве Константина-Кирилла в Корсуни с Евангелием и Псалтырью, записанными “русьскими письменами”, которые в действительности могли быть готскими, т. е. Библией Ульфилы. Впрочем, рассказ об обретении Евангелия и Псалтыри, почему-то принимаемый всеми за “чистую монету”, выглядит таким же мало правдоподобным мифом, как и сообщение того же источника (“Житие Константина”) о чудесном прочтении Кириллом без ошибок самарянских рукописей после затвора и молитв. Данное обретение “русьскихъ письменъ” тоже обставлено элементами чуда. При этом не сказано, что язык сих письмён был именно славянским. Константин “начал читать и излагать” неизвестные ему тексты лишь по наитию свыше после молитвы. Никакой связи их со славянской азбукой, составленной позже в Моравии, в “Житии” не просматривается[8]. Что касается глаголицы, то по форме букв она имеет ближайшее сходство с древнегрузинским письмом хуцури. Но существует версия, что глаголица была создана на основе алано-древнебулгарских рун[9].

Славянские языки по своему грамматическому строю, фонетике, морфологии и синтаксису близки к санскриту. Это неоднократно отмечалось в литературе[10]. Сатемизация действительно сближает славян с сообществом индоиранских народов. Но говорить о прямом преемстве славянских языков от санскрита было бы поспешно. Тем более нельзя согласиться с утверждением, будто русский язык, начавший складываться только к концу XVII в., является чуть ли не “прародителем санскрита” или какой-то архаической его формой[11]. “Их (славян) язык отделился от индоевропейского праязыка позже многих других”, – верно постулирует А. Виноградов[12]. Я бы сказал, утверждать о выделении славянского именно из индоевропейского праязыка слишком оптимистично. Не из праязыка он выделился, а из его диалектов уже много позднее распада единой языковой общности индоевропейцев.

Считается, что славянские языки отпочковались из прабалтской группы языков (уже после выделения ведийского санскрита из праиндоевропейского) и стоят в прямой связи и преемстве именно с ними. Таким образом, отношение к санскриту у славянских языков может быть опосредованным – через балтские языки, в которых содержится даже еще большее количество санскритизмов, чем в славянских. Кроме того, славяне на протяжении своей ранней истории активно взаимодействовали с такими иранскими племенами, как сарматы и аланы, и могли от них усвоить многое из индоиранской лексики. Параллели с санскритом имеются также в тюркских и германских языках, поэтому часть санскритизмов и иранизмов в славянский могли попасть через тюркские и германо-скандинавские диалекты. Вряд ли возможно говорить и о существовании некогда единого славянского праязыка, как и вообще о единой праславянской общности, затем распавшейся. Уместно и более уверенно можно констатировать существование в далёком прошлом единой балто-славянской общности и летто-славянского языка (побочной ветви балто-германского языка). Скорее всего славянские племена, как и их языки, на раннем этапе формировались хоть и параллельно, но относительно независимо, представляя собой изначально несколько родственных групп или диалектов, из которых затем сформировались три основных: восточная, западная и южная. Все эти диалекты постоянно и долговременно испытывали на себе влияния языков соседних народов, обогащаясь за счет многочисленных заимствований извне, прежде всего от римлян, греков, германцев, тюрко-монголов и угро-финнов. Данными заимствованиями в основном и определяется т. н. “богатство” русского языка.

По мнению Ю. Н. Денисова, язык славян Моравии, когда туда прибыла миссия Константина и Мефодия, являлся “смесью сарматского, германского и тюркского языков”[13], иначе говоря – суржиком. Среди некоторых лингвистов отстаивается точка зрения, согласно которой и сам праславянский язык представлял собой амальгаму, некий “алхимический сплав” из множества языков. Пример возможности подобного сплава представляет румынский (валашский) язык, сложившийся из помеси кельтских, гето-дакийских, фракийских, славянских и латинских диалектов, а также венгерский.

Общепризнанным источником влияния на язык славян считается иранский, так что ряд ученых полагают, что “славянский язык возник в зоне взаимодействия балтийских и иранских языков, являя собой как бы их конгломерат”[14]. Но присутствует также и другой мощный фактор – тюркский. Действительно, в славянских и русском языках содержится очень большое количество тюркизмов. Вот некоторые: амбар, артель, бадья, барабан, башмак, башка, богатырь, брага, бисер, деньги, жемчуг, каблук, кавардак, казна, кандалы, капкан, карандаш, карман, кафтан, кирпич, ковчег, колпак, кулак, кузов, лошадь, набат, очаг, сарай, стакан, сундук, сан, табун, таз, товар, тормоз, туман, тюрьма, фарфор, фитиль, ханжа, хозяин, хоругвь, чемодан, чердак, чулок, шалаш, шашлык, штаны, ура, утюг[15]. Это позволяет даже стандартизированный церковно-славянский язык считать производным от тюркского. В частности, “Слово о полку Игореве” выявляет обширный пласт тюркизмов в этом произведении (ок. 45 слов алтайского происхождения), написанном, видимо, двуязычным автором, который скорее всего владел славянским и тюркским языками[16]. По некоторым оценкам, в русском языке содержится не менее 2000 тюркских заимствований[17]. Еще больше тюркизмов имеется в украинском языке, которых там более 4000[18]. Лингвист из Гарвардского университета Х. Лант считал, что славянский язык, который стёр особенности старых диалектов на славянских территориях, создало вторжение степных народов между 500 и 750 гг.[19] И. П. Коломийцев находит славянский язык как своего рода lingua franca Аварского каганата, политический фактор которого через смешанные поколения аваров и славян способствовал его широкому распространению[20]. Известны научные труды тюркских филологов, где доказывается происхождение русского языка из тюркских диалектов[21]. Такого мнения держится и Ю. Денисов, который считает, что народы Киевской Руси, ранее входившие в аварский каганат, разговаривали первоначально на диалектах тюркского[22]. Разумеется, это преувеличение, т. к. правильно говорить лишь о тюркских влияниях на лексический состав славянских языков. Но доля правды в этом есть. Ряд тюркских заимствований другие филологи считают заимствованиями персидскими[23]. В этих вопросах много спорного.

Языки общения народов северо-запада России, призвавших Рюрика, тоже могли представлять собой диалекты тюркского с примесью финского[24]. Что касается средневекового народного языка России, преимущественно сельской местности, то он, в основном, являл собой славяно-финский “койне” с тюркским влиянием или же просто разнообразные финские говоры[25], особенно в Московии (стране мокшан, мокселей), вплоть до XVII столетия. Лишь в крупных городах образованный класс разговаривал на языке, близком к церковно-славянскому (болгарско-сербско-моравскому варианту), поскольку на нём велись богослужения, писались проповеди и книги, преподавали обучение в церковных школах[26].

Более детальное исследование славянского языкознания не входит в мою задачу, особенно в период позднего Средневековья, посему предлагаю за дальнейшими разъяснениями обращаться к специальной литературе[27].

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Лат. “жертва мошенничества”.

[2] Нидерле Л. Славянские древности. М. 2013, стр. 574-575.

[3] См.: Михайло Ломоносов. Загадочный манускрипт.

[4] Орбини М. Царство славян. М. 2015, стр. 18.

[5] Единственным исключением можно назвать литературную деятельность болгарского церковного писателя X в. Козьмы Пресвитера, из сочинений которого остались “Беседа против богомилов” и “О монахах”. Но эти работы касаются церковной тематики. Никакой славянской исторической традиции в них не имеется. Еще три религиозных текста на древнесловенском языке, известные под названием “Фрейзингерских отрывков”, датируются X-XI вв., но написаны они почему-то латиницей.

[6] См.: Сказания о начале славянской письменности. М. 1981, стр. 102-104.

[7] См.: Лощиц Ю. Кириллица и глаголица. Страницы книги “Кирилл и Мефодий”.

[8] См.: “Житие Константина” в изд.: Флоря Б. Сказания о начале славянской письменности. СПб. 2004; Сказания о начале славянской письменности. М. 1981, стр. 77-78.

[9] См.: Войников Ж. Алано-древнеболгарское письмо. Г. В. Вернадский считал, что Константин в Корсуни познакомился с неким манускриптом, написанным глаголическим письмом с помощью адаптированного армянского или грузинского алфавита, употребляемого у алан, которых он именует “крымскими асами”. – См.: Вернадский Г. Древняя Русь. Тверь-Москва. 2000, стр. 352, 358.

[10] См.: Гусева Н. Русский и санскрит: ближе не бывает.

[11] См.: Бурлак С. Какой же русский не понимает санскрита?

[12] Виноградов А. От индоевропейцев к славянам. Происхождение славян в контексте индоевропейской истории. М. 2016, стр. 11.

[13] Денисов Ю. Славяне от Эльбы до Волги. М. 2009, стр. 218.

[14] См.: Виноградов А. От индоевропейцев к славянам, стр. 252.

[15] Перечень тюркизмов можно посмотреть здесь; см. также: Елеусинова А. Тюркизмы в русском языке; Хасен Қожа Түрк. Русский язык древнетюркский? Алматы. 2014.

[16] См.: Лихачев Д. Изучение “Слова о полку Игореве” и вопрос о его подлинности. // Слово о полку Игореве – памятник XII века. М. Л. 1962, стр. 33; Елеусинова А. Указ. соч.; Сулейменов О. Аз и Я. Книга благонамеренного читателя. М. 2005.

[17] См.: Шипова Е. Словарь тюркизмов в русском языке. Алма-Ата. 1976.

[18] См.: Луценко В. Украинские тюркизмы, отсутствующие в русском языке.

[19] См.: Виноградов А. От индоевропейцев к славянам, стр. 160.

[20] См. Коломийцев И. Кто такие славяне? (О гаремной гипотезе происхождения славян).

[21] Хасен Қожа Түрк. Указ. соч.

[22] См.: Денисов Ю. Указ. соч., стр. 274.

[23] См.: Мохаммади М. Р., Сиями Х. Персидские следы в лексике русского языка. // “Молодой ученый”. 2012. № 8, стр. 195-199.

[24] Денисов Ю. Указ. соч., стр. 284, 274.

[25] О влиянии финского языка на русскую лексику см.: Мызников С. Лексика финно-угорского происхождения в русских говорах Северо-Запада. СПб. 2004.

[26] См.: Голденков М. Русь: другая история. Минск. 2011, стр. 167-169.

[27] Например: Филин Ф. Образование языка восточных славян. М.-Л. 1962.